Я не знаю Кошку Сашку, совсем не в этой тусовке и услышала ее песни, открыв пост Флэш. Но просто некоторым людям хочется помочь. Ну и я знаю какая хуйня грыжа со смещением, даже без всего остального во время обострения хочется просто по быстрому сдохнуть. А она концерты дает. Благотворительные.

02.12.2015 в 19:17

01.12.2015 в 22:05

26.11.2015 в 23:36

«Мальвиль» я почитала когда мне было лет 9-10 и помнила о нем только: Мальвиль – это замок, книга мне понравилась. Чем, почему понравилось – оставалось за кадром. Я и главного события не помнила.

И вот, подготовившись к возможному разочарованию, решила прочитать купленную пару лет назад, на волне старого чувства, книгу. Теперь думаю, что моя любовь к жанру постапокалиптики берет начало именно от этого романа.

Главная стилистическая черта произведения – неспешность. Примерно 10 часть книги – воспоминания Эмманюэля Конта и его же рассказ о Мальвиле. Причем «день Д» или «день Происшествия» упоминается, но что случилось в этот день не говорится, только: жизнь разделилась на до и после. Да, да, ничего не помню, аннотацию усилием воли забыла, так что от неизвестности: что же случилось? Постепенно начинает брать оторопь, напряжение нарастает, как и нетерпение: что же случилось, и как люди выжили?
Наконец, рассказ доходит до описания апокалипсиса. Медлительность не исчезает, но рассказ этот так наполнен напряжением, переживаниями, близостью смерти, что – страшно. Жутко. В это эмоциональное подробное описание успеваешь вжиться, прочувствовать, почти умереть от грохота, духоты и жары, от страха. Именно эту сцену я считаю самой сильной в книге.
А выбор жить или умереть в первые часы после катастрофы – один из самых интересных и сложных моментов.
О, этот выбор! Вот глобальный п*ц, выживших – всего ничего. Имеется два выбора: попробуй получить удовольствие, сколько возможно и сдохни. Путь в никуда, скучно.
Вторая возможность – попытаться построить общество, думать о будущем, о выживании не только своем, или своих ныне живущих близких, но и о выживании человечества как рода. Тут уже требуется создавать колонию (хм, интересно, сколько нужно мужчин и женщин, чтобы через пару поколений эта колония не выродилась), строить некую общественную структуру, (вос)создавать правила общежития. Вот это мне и интересно, это я и ищу в книгах и фильмах этого жанра: как люди стараются выжить, выжить с прицелом на будущее.
Но вот мальвильцы в первые часы после взрыва: несколько мужчин и одна старуха. На этот момент у них лишь есть то, что было в погребе: вино и мясо. Они считают, что больше нет живых, нет вообще ничего. Для чего им всем жить, я спрашиваю? Ок, предположим, что каждый держится ради других. Но если бы хоть один спросил вслух: ребята, а смысл? Кто мог бы дать ответ? Я могла бы предположить: надежда, что выжили не только они. Есть еще кто-то, может быть даже близкие. О, как сильна должна быть воля к жизни, чтобы позволить себе такую надежду!
Но все оказывается куда как проще. 76-летняя Мену заявляет: «коли уж мы выжили, значит, надо жить дальше. Ведь жизнь что работа. Не годится ее бросать на полпути, даже если тебе и невмоготу».
Вот знаете ребята, я этого не понимаю. Это недоступно моему сознанию так же, как телу недоступно умение сесть на шпагат. До такого дзена мне никогда не дойти. Что за «нельзя бросать, как и работу»? почему? И ведь это даже не то самое удовольствие, а именно, что работать придется! Пахать, вкалывать! Для чего?! Если вас всего 8 человек, вы считаете, что мир накрылся полностью, у вас лишь солонина и вино – сколько и как вы проживете? Смысл выживать в таких условиях?

Повествование о последующих событиях довольно ровное. Сначала, кажется можно задохнуться от горя, но жизнь вступает в свои права. Ежедневный труд, дружеская поддержка, и все-таки надежда заставляют людей жить дальше, несмотря на горе. Потом, когда появляются другие люди и горе отступает на задний план. Жизнь действительно делится на до и после.

Что понравилось: это книга именно о жизни общины. В ней не ставятся на первое место войнушки и игры с оружием. Это не современный трэшак, в котором герои если не стреляют, то режут, а если не режут, то бьют чем попало.
Здесь люди стараются наладить жизнь своей маленькой коммуны. Решают вопросы быта, обмена скотины, методов укрепления замка, посевные работы: обычная человеческая жизнь, только в необычных условиях. Условиях, которые требуют не только вспомнить, как пашут землю без трактора, или вручную стирают белье, но и оч-чень хорошо так перестроить мозги. Помнить, что чужой – скорее всего враг. Что кража – это не просто неприятность, а возможная смерть. Что пожалеть врага – обречь на смерть друга. Тяжело? Тяжело. И в это надо вживаться не постепенно, а резко, сразу. Промедление оплачивается кровью.
Меняется все. Приоритеты, ценности, ритм жизни.
При этом Мерль (любит он своих героев!) рисует почти идиллическую картинку общинной жизни мальвильцев. Если исключить угрозы нападения, то прям сельская пастораль получится.
Я систему общественного устройства Мальвиля обозвала «феодальным коммунизмом» (в книге звучит «») и половину книги хихикала над Эмманюэлем, который, провозглашая демократию, хитрил и договаривался с людьми по отдельности так, чтобы принимались решения, которые считает правильными он сам. Например, он подговаривает двоих друзей выступить с одним предложением, т.к. сам не может его внести – тогда оно может быть не принято. В отдельных ситуациях – и не только критических - Эм не только не советуется со своими общинниками, но даже и не ставит их в известность о своих планах, а потом еще обижается, что на него орут. При всем этом – Эм хороший руководитель. И то, что я сейчас о нем пишу – это конечно повод повозмущаться, но одновременно это тоже качества хорошего лидера. Кроме того, у Эмманюэля такой авторитет, что он мог бы стать единоличным правителем Мальвиля, но такие предложения и предположения он категорически отвергает. Не откажешь ему и в умении слушать людей, обдумывать сказанное ими, признавать их правоту, принимать собственные решения, основываясь на мнениях и идеях других. "Вы избрали меня вашим военачальником на случай опасности, но это не избавляет вас самих от необходимости думать" (вот эти бы слова да всем моим согражданам в уши!).
Сексуальные отношения, да как же без них? Ой, тут все интересно, итак, рааааааскрываем тему! И начинаем… со слов! Да, главное не слова, а действия. Но слова порой таковы, что только диву даешься. Вот на 6 мужчин всего 1 женщина. И Эм говорит, что был бы за свободные отношения, даже если бы девушка выбрала одного ее. Но при этом устанавливается (и претворяется в жизнь), что женщина сама выбирает с кем ей спать. Ох, меня клинит. Вот я женщина, выбрала одного, а мне говорят: у нас тут свободные отношения, можешь выбрать не только меня, но если я буду твоим единственным я против. Что??? Эй, куда дели мою свободную волю?
И тут встает во весь рост автор-мужчина и заявляет, что такого желания у женщины не будет, потому что такого быть не может. Даже самая добродетельная женщина, оказавшись в обществе, где связь со множеством мужчин не порицается а совсем даже наоборот, начинает кокетничать, крутить хвостом во все стороны, моментально в совершенстве осваивает стратегическое «в угол-на нос-на предмет», и меняет партнеров чаще чем корову доит. Что правда??? Вот прям любая? Ладно, в романе не так уж много женщин, чтобы делать общий вывод, но блин, он прям напрашивается!!!
И главное: если говорить о детях и будущих поколениях, то, при таком раскладе (отец не известен, все взрослые это мамы и папы), кровосмесительство будет цвести пышным цветом. А мальвильцы хотят продолжать свой род.
"Выжить - это еще не все. Чтобы жизнь тебя интересовала, нужно знать, что она будет и после тебя".
Нет, я понимаю, что женщин мало, но хотя бы отцов детей различать и запретить связи между единокровными братьями и сестрами, то это уже хоть что-то, или нет?
В общем, что-то странное с темой секса… Так и хочется спросить у автора, а не внедрил ли он в жизнь Мальвиля собственные идеалы свободных отношений.

Сражения! Как без них обойтись? И это даже не желание добавить экшена, нет, суровая реальность: каждый выживает как умеет. Кто-то землю пашет, а кто-то разбойничает. Описание сражений совершенно не динамичное. Во главу угла ставится опять-таки выживание своей группы. Поэтому большую часть занимают описания укрепления замка, подготовка местности (окопы, например) к приходу возможного врага, распределение мест у бойниц, чтобы не было толкучки в критической ситуации, расписание дежурств и т.п. Все делается для того, чтобы отразить нападение с наименьшими потерями. Поэтому когда дело доходит до непосредственной схватки, у героев уже все схвачено, подготовлено и врагу практически не остается шансов на победу. С одной стороны: когда это вдруг мирные фермеры успели стать великими военными тактиками и стратегами? С другой – еще мальчишками они воевали друг против друга в этом замке, они прекрасно знают местность, а мысль сделать ловушки, или выкопать окоп для дозорных не кажется такой уж сложной. И уж совсем надо быть идеалистами, чтобы не думать о собственной безопасности. Да в конце концов – Мальвиль укрепленный замок, созданный для отражения вражеских нападений, так что наши герои в фартовом месте живут.

Вот городку Ла Рок повезло меньше. Там другой сценарий жизни: власть захвачена (токмо словом и волею божией) религиозным фанатиком, а верующее большинство населения не могёт поднять руку на священника (причем в сане его сомнений ни у кого не возникает). Поэтому страдают, колются, но жрут кактус, т.е. подчиняются хреновому руководству. Большая часть ларокезцев нужна Мерлю, чтобы показать трусость и подлость, мстительность трусливых людишек.

Вообще, логика повествования, кажется порой хромающей, но человеческая психика – такая психика, что все можно допустить, особенно после апокалипсиса.

Рассказ о жизни Мальвиля ведет Эмманюэль, но периодически свои комментарии вставляет Тома – его друг, разумный молодой человек. Комментарии эти весьма приятны, в основном потому, что Тома проходится по хорошей такой части записок Эма, которые мне самой казались странными, или приукрашенными. Тома и заканчивает рассказ. Очень кратко он говорит о времени, когда главой Мальвиля был… скажем так, плохой руководитель. Эх! Жаль, что кратко! Потому что сразу видно как зависит общество от руководителя. Колен правит практически единолично, демократией уже и не пахнет. Почему, блин, жители молчат?! Вспоминаем Ла Рок… Боятся? 9 человек боятся одного? Да вы что! Причем харизматичностью Колен не обладает, его откровенно не любят и … молчат. Божечки, я никогда не пойму людей! Ну Мерль, зараза, что ж ты мне глупой не пояснил подробнее, почему они ждут, на что надеются?

Еще шикарный момент: обожествление одного из умерших женщинами. Фотка на столе, и вокруг молятся коленопреклоненные бабы. Умереть-ни-встать! Так, на минуточку, помним, что вера в бога не отмерла, глава Мальвиля одновременно его аббат. И тут такое!

Мне дико интересно, что будет с Мальвилем через несколько поколений. Тем более, что первое поколение мальвильцев все-таки несколько идеализировано автором: "все мы ... всегда готовы принять чужое мнение, проявляется известная способность стать выше собственного "я"".
Так соединятся ли две веры, или одна будет объявлена ересью, или возникнет совсем иной вариант развития событий. Останется ли правление коллегиальным… Да ладно, когда население увеличится, кто-то будет в замке, кому-то построят дом стеной замка, вече будут сзывать? А сотня, другая взрослых будет папами-мамами для десятков детишек? Ну вот не верю. Скорее, как долго продержится демократия, когда власть станет наследственной, а моногамия и признание своих детей вернутся в общество. О, а публичные исповеди! Шикарнейшее изобретение! Превратятся ли в обязаловку? Эх, где ж оно, мое продолжение!..

Конкурс такой конкурс ))
Я несколько дней вспоминала: в какой сказке можно проследить эволюцию героя – и ничего в голову не приходило. Но тут попросили прособеседовать человека, а у меня для этого есть «Колобок» - ну, я о нем писала.
И до меня вдруг дошло: вот она – эволюция в чистейшем своем виде!

Внимательное изучение первоисточника позволяет сделать выводы о несомненной эволюции колобка, несмотря на краткость его жизни.
Представьте себе только: отскребленная от непонятно какого короба, выметенная с пыльных сусеков мука, неизвестно где добытые сметана и масло. Этот набор вполне себе обыденных продуктов превращается, после механической обработки (смешивания) и по итогам химической реакции (нагревания) в хлебобулочное изделие: колобок.
Я утверждаю, что сметана и/или масло несли в себе животворящие чары, в противном случае из своих сусеков-коробов и личной муки старуха каждый раз пекла бы живых колобков, о чем истории не известно. Так вот, явно один из этих продуктов (или же оба) содержал в себе нечто, что привело к зарождению в шкворчании масла и жаре огня новой жизни!
Да и после выхода колобка – прямо как птицы феникса - из огня зарождения, действие волшебства не прекратилось.
Какой колобок можно испечь из двух горстей муки? Да не колобок, а колобочек! Волшебство и исключительно волшебство привело к тому, что получился видный красавец колобок!
Но и это еще не все: отправленный остужаться на окошко колобок находится в состоянии подобном анабиозу, жизненные соки бродят в нем, постепенно пробуждая колобка и наконец он становится одушевленным существом!
Подтверждение? Пожалуйста: «колобок полежал, полежал, взял да и покатился» - вот скажите, если колобок был способен сразу укатиться, неужели он ждал бы своей участи? Вдруг старик со старухой решили бы съесть колобок горячим? Поэтому я утверждаю, что с момента выхода из жарки и до побега Колобок прошел стадии развития от немыслящего, неспособного к действию существа, до личности, умеющей осознавать грозящую опасность, принимать решения и приводить их в исполнение.
Способность к передвижению была им именно что осознана: у колобка не появляются новые органы, он передвигается перекатыванием и прыжками, что может говорить о том, что умение было изначально, но, пребывая в несознательном состоянии, колобок не знал, что может двигаться.
Конечно, можно предположить, что способность двигаться была получена в итоге охлаждения колобка после прожарки, но опыт доказывает, что за короткий промежуток времени с обычным хлебобулочным изделием не происходит кардинальных изменений. Правильно приготовленное изделие, менее чем за 1 день, имеющиеся у него качества мягкости и упругости, влияющие на способность к качению и прыганию, не изменяет. Таким образом, если колобок и получает способность к движению уже после рождения, то этому явно способствуют волшебные силы, порядок действия которых оценить невозможно, что как следствие делает невозможным и анализ эволюции такого навыка у колобка.
Тем не менее, на основании вышесказанного, я придерживаюсь мнения об изначально имеющейся способности двигаться и ее осознанию, произошедшему в процессе охлаждения и выхода из анабиотического состояния.

Произведение показывает, что колобок не глупое существо, т.к. ему хватает сообразительности не биться в окно, которое по всей вероятности закрыто (ведь выложенный на окно колобок могут и похитить), а выбрать более длинный, но безопасный путь: «с окна на лавку, с лавки на пол, по полу к двери, прыг через порог – да в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, со двора за ворота, дальше и дальше».
Колобок никогда не был за дверями, т.е. не мог знать, что за ними: смерть или свобода. Из-за дверей в доме старика и старухи появились… мука и масло! Это позволяет нам сделать еще одно сенсационное предположение: именно эти продукты могли сохранить память о пути к воротам, имеющихся дорогах и препятствиях, которые передались колобку. Таким образом, если проводить аналогию с млекопитающими, колобок получил родовую память, которую он смог применить на практике! Ставшие его плотью сметана и масло передали ему свои знания и воспоминания.
Также колобок должен был оценить обстановку: проверить отсутствие старика и старухи, либо убедиться в том, что он находится вне поля их зрения, что говорит о развитии колобком в краткий промежуток времени способности к наблюдению, скрытности, тактическому мышлению.
Но вот побег состоялся. Колобок оказывается в неизвестном ему мире, где могут поджидать любые сюрпризы. У невинного, недавно родившегося существа, преобладает инстинкт самосохранения. Так, встреча с зайцем побуждает колобка к единственному доступному ему защитному средству: он взывает к жалости и готов откупиться от зайца своим пением: «не ешь меня, заяц, я тебе песенку спою!», но уже к концу песенки мы понимаем, что колобок хитер и коварен. Усыпив бдительность зайца, колобок сбегает, прихвастнув напоследок: «от тебя, зайца, подавно уйду!»
Аналогичный сценарий используется колобком и при встрече с волком.
Эти удачные обманы-побеги вкупе с самым первым – от старика и старухи – пробуждают в колобке чувства гордыни, собственного превосходства и неуязвимости. Медведя он уже не просит пощадить его, а сразу заявляет, что косолапому мишке не догнать увертливого молодого колобка. Очередная победа совсем кружит колобку голову, чувство, что он – хитрее, умнее, живучее всех, становится глубже. Именно эти разрастающиеся чувства заглушают голос разума, когда с героем заводит разговор лиса.
Впрочем, право на существование имеет и версия о наивности колобка: в конечном счете, он еще очень молод, а лиса затевает с ним светскую беседу, а не грозит пожиранием, что не могло не сыграть свою роль. Наиболее же вероятным представляется, что именно к этому моменту колобок вступил в пубертатный период, когда лицам, выказывающим свое расположение и кажущимся в силу этого уязвимыми, требуется доказать свое превосходство.
Данная версия не исключает и подростковой доверчивости колобка, в противном случае, лиса не смогла бы обвести его вокруг пальца ласковыми речами.
Так или иначе, мы с уверенностью можем говорить только о том, что колобок подрос, изменился, пережитые испытания, помогли ему увериться в себе. Это уже не тот робкий колобок, который тихой сапой убегал от старика и старухи, нет! Это уже победитель зайца, волка и даже медведя – самого страшного хищника наших лесов. Что ему какая-то лиса? Да еще вежливо интересующаяся его делами и сама (!) попросившая спеть ей! Бушующие гормоны просто требуют поставить ее на место! И колобок поет, что от лисы «нехитро уйти»! Мало того: после этого он не укатывается прочь как в предыдущих случаях, он ждет, он смотрит на реакцию лисы: любопытство! Впервые у колобка проявляется эта черта. О чем как не о взрослении говорит она?
Увы, мир жесток! Именно любопытство становится основной причиной гибели колобка: не укатившись сразу, он дал лисе возможность, сыграв на других его чувствах, уговорить сесть ей на нос – печальный итог этого неосторожного поступка нам всем известен.

Бедный маленький колобок! Его смерть в таком молодом возрасте - невосполнимый урон для науки. В отсутствие существ того же рода мы не можем проследить как бы далее развивался колобок, каким путем шла бы эволюция этого необычайного существа. И нам остается только сожалеть о его нераскрытом потенциале.

23.11.2015 в 21:06