Вчера впервые в жизни 10 минут подряд смотрела футбол. сделала следующие выводы:

1. у испанцев очень симпатичный нападающий (если не ошибаюсь - Давид Вилья)
2. Наши играют хреново
3. нельзя пинать мяч своему через игроков другой команды: судья на это скажет свое строгое "ФИ"!
4. как они бедняги все падают!!!!!
5. несмотря на опыт, игроки все-таки пытаются - периодически (против инстинктов не попрешь!) отбить мяч руками - супер зрелище!
6. если бы игроки не нарушали правила - смотреть было бы совсем неинтересно.
7. наши видимо, очень вежливые игроки: они отдавали испанцам мячик, чуть ли не со словами: вы играйте ребята, а мы тут так, побегаем... для массовки
8. вратарь оказывается может выбегать из ворот и бегать чуть ли не повсему полю!!!! - открытие
9. я настоящий русский! когда мы были готовы забить мяч, когда наш футболист провел его через полчища врагов, когда он собрался пнуть его в ворота, я как правильная девочка, на вдохе - аааааааааааах - приготовилась орать: гооооооооооооооооооооооооооооооооооооолллллллллллллллллллллл!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - и - на выдохе - без паузы - когда он попал в штангу - ооооооооооохххххххххххххх сссссссссссссссссууууууууууууууууууууука - и кулаком об пол!!!!!
10. так и не поняла что лучше: 3:0 или 4:1 - в рамках отдельного матча..

вчера я сидела тухлая и снулая, говорить не желала... короче, поела в тишине, ни на кого не глядя - чтобы аппетита остатки себе не поритть и тихо-мирно свалила к себе в комнату. сегодня машка из ванны выходит - я одеваюсь в коридоре. говорю привет, в ответ повернулась спиной и ушла.

знаешь, у меня и так было состояние "никто меня не любит, никому не нужна" и тд и тп... с каким видом мне сидеть???
короче. когда хочешь пожаловаться на жизнь - повод найдется.

причем самое интересное, я вчера в таком полете пришла домой, а там машка че то ворчит.. и меня понесло.. с подъема и в яму...


машка это просто как постоянное давление. знаешь, такая прессовка. вроде вечер может пройти нормально, все хорошо. можно даже посмеятсья, по подтрунивать над ней... поприкалываться, но все это - с опаской какой-то.. потому как в любой момент может начаться ор вселенский...

думаю в отпуск? так и в отпуск не хочу. ну что там делать, с мамой, которая не может отлучиться из дома больше чем на два часа и с больной бабушкой... не хочу. но и тут.. это уже невыносимо. сбежать бы куда-нить...

в общем , ничего не знаю, хочу тепла, выспаться.. мне надо просто выспаться...

Марина Цветаева, Белая гвардия, стихи, слезы, и непонятная легко-текущая тяжесть в душе и теле....

Ласковым тёплым вечером мы сидели за столиком на террасе и пили. Я пила кофе, Майкл - коньяк, а Лика пила вино. Каждый вёл себя, сообразуясь либо с количеством выпитого, либо с особенностями характера. Майкл горячился и выдавал различные теории, Лика невозмутимо раскладывала их по полочкам. Я наводила мосты между враждующими фракциями.
Наши голоса рвались ввысь, грозили пересечь границы "прайвеси" и достичь ушей соседей. Правда, соседи-индейцы не в состоянии оценить всю глубину и интеллектуальность нашей беседы. Да и русские бы не поверили, что в Америке в конце 20 столетия бывшие советские подданные, а ныне две госпожи и один господин так кипятятся, обсуждая поведение и характер... Анны Карениной.
Всё смешалось за нашим столиком. Майкл возмущённо кричал:
- Ну как, как она могла бросить сына? Она же мать!
Он выхватил из моих рук чашку и сделал судорожный глоток. Лика, поправляя очки, строго чеканила:
- Отец имеет такие же права на воспитание ребёнка!
Я пропищала:
- Пойми ты, она же не любила Каренина! Это же её трагедия!
- Но он же её муж! - цеплялся за эфемерные узы закона Майкл.
- Ах, Майкл, - сказала Лика. - Какой ты правильный! Должна, не должна... Она полюбила! - и залпом опустошила коньячную стопку.
Я не могла рассудить спорящих, так как из незрелых школьных впечатлений вынесла только неприязнь к Вронскому - источнику гибели Анны, которую мне было безумно жаль...
- Она должна, должна была терпеть мужа ради сына! - продолжал осуждать всех неверных жён Майкл.
- Она имеет своё право на счастье, она же человек, - отстаивала Анну Лика. - А потом, она ведь искренне хотела забрать сына...
Я отпивала попеременно то вино из Ликиного бокала, то коньяк из рюмки Майкла, сохраняя при этом невозмутимость.
Придя домой, я немедленно начала рыться в книжном шкафу. С верхней полки, обдав меня клубами пыли, низвергся водопад книг. Дом содрогнулся от удара. Я расчихалась, а с дивана вскочил дремавший там муж.
"Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему", - прочла я первую фразу и забыла обо всём на свете.
Утром за завтраком я читала, установив книгу напротив себя на самодельном пюпитре. Провожая супруга на работу, я рассеянно поцеловала его в щеку.
- Оставь в покое Анну, - посоветовал он. - У тебя завтра интервью, ты бы лучше готовилась!
- Хорошо, - машинально произнесла я, закрывая дверь.
И немедленно возлегла на диван, водрузив ноги на гору подушек. Действительность врывалась в мир кружевных платочков и человеческих страстей назойливыми трелями телефона и зубоврачебным дребезжанием машины для стрижки травы. Отключив телефон, закрыв окно и заткнув пальцами уши, я устроилась на ковре. Возвращения мужа я почти не заметила. Обиженный, он напрасно пытался привлечь к себе моё внимание. Я спешила добраться до трагической развязки, понять степень отчаяния героини, оценить её избранника.
Утром, собираясь в госпиталь на интервью, я не имела ни малейшего представления, о чём меня будут спрашивать. Меня занимало одно - как бы не выглядеть слишком нарядной. С трудом выудив из разноцветного тряпья чёрные брюки, белую блузку и серый пиджак с чёрными манжетами, я облачилась и, глянув на себя в зеркало, невольно отметила:
- Да, для помощницы медсестры выгляжу слишком хорошо...
По дороге в госпиталь, в автобусе и в метро, я продолжала штудировать историю любви и гибели Анны. Принятая в госпитале по всем правилам американского этикета, я была оставлена в кабинете наедине с толстой книжкой и чистым листом бумаги. Старшая медсестра, заметив тревожную искру в моих глазах, успокаивающе заметила:
- Я думаю, миссис Лана, что вам не о чём беспокоиться. Ведь вы в России работали медсестрой в госпитале, не так ли? А это - вопросы для помощницы медсестры, и я не сомневаюсь, что вам не составит труда ответить



среди наших контр-агентов появился Вронский. ему надо позвонить и погворить с ним по делу. по работе. мучительно пытаюсь вспомнить его имя, фамилию не могу. Он - Вронский.

читаю случайно попавшую в руки книжку. про игру, философию, психологию и позитивное мышление.

посвящение убило наповал. даже если в книге ничего больше не встретится полезного-интеерсного, ее следовало открыть только ради посвящения: посвящается тем, кто когда-то звался Мужчины и Женщины.

вчера вечером понимаю, что мне нужно "письмо к амазонке" Цветаевой. вот просто так. перечиатть захотелось. мысль эта приходит уже на грание дремы и сна, в первом часу ночи, под звуки обсуждения матча кго-то с кем-то из соседней комнаты.
утром естественно про это не помню, хотя скребется что-то в глубине души: что-о ты хотела милая моя.. что хотела? кого хотела? ("куда лечу? чего хочу?")
открываю дневники. в комментах - ссылка на сайт со стихами Марины. открываю. Искатель по сайту из меня хреновый. но благодаря ссылочке вспоминаю, чего ж хотела! и нахожу нужное... - elles.wallst.ru/person/?id=3.

спасибо, дорогой William Shockley

Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка,
Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?
Вашу тонкую шейку едва прикрывает горжеточка,
Облысевшая, мокрая вся и смешная, как Вы...

Вас уже отравила осенняя слякоть бульварная
И я знаю, что, крикнув, Вы можете спрыгнуть с ума.
И когда Вы умрете на этой скамейке, кошмарная,
Ваш сиреневый трупик окутает саваном тьма...

Так не плачьте ж, не стоит, моя одинокая деточка,
Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы.
Лучше шейку свою затяните потуже горжеточкой
И ступайте туда, где никто Вас не спросит, кто Вы.
1916

А. Вертинский

как же я люблю его - в целом и эти стихи - в частности.

люблю
рифмуется
с убью

а челвоекчество говорит о любви и смерти, а еще - о хлебе и зрелищах. но никогда о хлебе и смерти или о любви и зрешище.

хотя смерть - для многих - желанное зрелище. а любовь - хлеб, о смерти и зрелище или любви и хлебе, тоже не говорят. ...

а я? о чем говорю я? о том, что когда говоришь люблю, в голову сразу лезет рифма.....



автор стихов, если верить парочке сайтов - Вика Цыганова.

денег нет. нет, не так, а вот так: денег НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ.

до зарплаты - 10 тысяч и 29 дней. решила экономить. не покупать ничего, кроме самого необходимого. на обед - салатик.
зашла в магазин (это вчера) Увидела комплект белья. постояла. посмотрела. отошла. вернулась. посмотрела. померяла. сняла. посмотрела на себя без оного. надела снова. нравлюсь себе и так, и так, но в бельишке как то интэрэснее. подумала. поверетелась перед зеркалом подумала еще раз. со вторым заходом, вспомнила что решила экономить. шикнула на эту мысль. посмотрела на себя. улыбнулась. пошла купила.

теперь у меня есть новый красивый коплект белья. 8 тысяч рублей в кошельке на карте и 28 дней до зарплаты.

))))))))))))))))